На почве коллективного остракизма мы с Франко и задружили. Мне было конгениально его мрачное чувство юмора. Он, со своей стороны, был приятно удивлен тем, что смог вызвать в ком-то симпатию и проникся ко мне чувством благодарности и доверия.
В один из приступов такого доверия он поведал мне свою грустную историю. Хоть он и жил на съемной квартире и ездил на свое машине, беда заключалась в том, что квартиру он снял вместе с хозяйкой. То есть как, сначала была только квартира, а хозяйка приходила убраться и постирать. Затем хозяйка как-то приготовила ему ужин и в благодарность Франко предложил ей остаться на ночь. Хозяйка, увы, неправильно интерпретировала приглашение и осталась насовсем. Мало того, в квартиру перебралась и хозяйкина дочь-школьница, и Франко, вместо того, чтобы вкушать прелести свободной жизни, в одночасье приобрел русский вариант супруги, к тому же вариант немолодой и сварливый.
Но упрямый Франко все равно попытался взять от жизни свое. Я заметила, что мы как-то подозрительно часто стали посещать один участок. Мой напарник затаивался за шлангами, буравил взглядом работниц и по-верблюжьи шумно вздыхал. Потом он, наконец, стыдливо признался, что уже давно влюблен в одну обильно накрашенную девушку, томно заворачившую шурупы в детали.
Я тоже стала за компанию буравить ее взглядом, под однообразные вздохи напарника. В конечном итоге он не выдержал и предложил мне пятьдесят долларов за то, чтоб я пошла и сообщила девушке о его страданиях. Пятьдесят долларов тогда были большой суммой, но я решила помочь ему бесплатно, дабы чувствовать себя не так по-сутенерски, тем более, что Франко меня заверил, что с его стороны это была большая чистая любовь.
Короче, я пошла на линию, отозвала ее в сторону и, стесняясь, сообщила ей о существовании тайного воздыхателя. Девушка нисколько не удивилась (ибо глаза мы успели намозолить всему участку), а, напротив, деловито поинтересовалась, где и когда она может получить прямые признания в любви.
Тут как раз возникла проблема. Квартира, специально для этих целей снятая, увы, была занята. В гостиницы в ту пору заселяли по великому блату, не говоря уже о том, чтоб провести там какое-то время. Франко снова жалобно запричитал, взывая к моему дружескому долгу и опять предложил мне пятьдесят долларов за помощь. Я снова отказалась и, почесав репу, решила, что взятка и иностранное имя все же смогут распахнуть многие двери - засим двинулась в один отель, где светила хоть какая-то возможность выбить номер. Вытребовала встречу с директором и пространно объяснила ситуацию. То есть наплела ей с три короба про важную встречу, переговоры и прочие дела и всунула купюру. Начальница, умыкнув доллары в карман пиджака, мимоходом осведомилась, стелить ли на переговоры свежие простыни, или же все обойдется покрывалом. "Стелите" - сказала я. - мало там как повернется".
В назначенный день свидания Франко радовался, как ребенок, и никак не мог дождаться окончания рабочего дня.
На следующий день он опоздал на работу. Я начала было беспокоиться: на ум пришли милицейские облавы и другие неприятные фантазии.
Франко подгреб часам к десяти: у него был взъерошенный и несчастный вид. Он воровито увел меня пить кофе и по дороге рассказал свою очередную драму.
Девушка, конечно же, на свидание пришла, со всеми вытекающими из этого последствиями. Последствия эти, судя по смягчившемуся тону его голоса, оказались особенно неожиданны и приятны. Беда была в другом - в многочисленных порывах страсти мадам угваздала франковскую рубаху и другие части одежды губной помадой, а также расцарапала ему ногтями спину. Чего он, будучи в состоянии эйфории, не заметил. Зато это прекрасно заметила его квартирная хозяйка, которая в тот вечер потребовала исполнения его квази-супружеских обязанностей. Тут же последовали шумные разборки, в результате которых Франко был выдворен на улицу и провел остаток ночи в "Москвиче", проклиная русских женщин. Более того, его хозяйка пригрозила сообщить итальянскому начальству об аморальном поведении сотрудника (факт наличия семьи на исторической родине, похоже, во внимание не брался).
Я была донельзя возмущена такой узурпацией прав cо стороны его квартирной хозяйки и посоветовала Франко поискать другое жилище. На что он шумно вздохнул и предложил мне пятьдесят долларов за то, чтобы я сходила на участок к его пассии и сообщила ей, что, увы, между ними все кончено.
Вот не зря говорят, что для итальянских мужчин семья - это самое главное.
Journal information