Один раз Серега купил у каких-то проходимцев в Новороссийске два вагона риса. Заплатили и стали ждать, когда прибудет. А риса все нет и нет. А продавцы риса тоже кота за хвост тянут, то одно, то другое, завтра отгрузим, послезавтра, на следующей неделе. Ну, в конечном итоге ждать надоело и Серега говорит мне, езжай, говорит, Варь, в Новороссийск, и самолично проверь, где там вообще эти вагоны находятся, есть ли в них рис, и когда они будут отправлены.
Ну, дело было летом, в Новороссийске у меня имелась родня - чего б не съездить. Еще и в Киеве, на толпе, до этого прикупила новых нарядов, джинсы мальвины, маечки там нарядные, и, самое главное, шорты с надписями "Кока-кола" на каждой ляжке. Вот, подумала, как раз гардероб свожу на море, обновлю. Не совсем прям наряды для бизнес-леди, но тоже круто. И вот я такая, в надписях "Кока -кола", прыгаю в поезд, и вперед, в Новороссийск.
Приезжаю, эти два рисовых хмыря меня встречают, под белы руки и в ресторан, "Хижина Лесника". Хороший был ресторан, интересно, сохранился ли. А про рис - ни слова. Потом, дескать, потом все обсудим. Затем селят меня в гостиницу, ничего такая гостиница, только туалет в коридоре, зато набережная рядом, и родственники недалеко.
Вот я знай себе гуляю целыми днями, периодически названиваю судьбу риса узнать, ну и даже не сказать, что особо настаиваю. А парни-продавцы поняли, с кем имеют дело - ну, там на шорты кока-кола достаточно было глянуть, и в конец обнаглели, даже обещать перестали, что отгрузят что-то когда-нибудь.
Серега, понятное дело, озаботился еще больше и послал мне в подмогу Ирку. То есть она была то Ириной Васильевной, потому что ей уже тогда хорошо за тридцать было, старуха, одним словом. Ирка эта у нас постоянно ошивалась, типа тоже предпринимательница, но какая-то она всегда мутная была. Или это я ревновала свой мужской коллектив, быть может.
И вот приезжает эта Ирка, такая вся из себя на понтах. Щас, говорит, мы тут всех на уши поставим. Она, типа, деловая женщина была, не в шортах и шлепках. А мне как-то так некомфортно с ней, чисто физиологически, бывают такие ощущения. Ну и странной она мне показалась. Например, сидим в номере, болтаем, а она мне вдруг - а хочешь, научу, как в рукомойник ссать? У нас туалетов не было в номерах, только рукомойники, я уже говорила. Я ей - не, спасибо, а сама содрогаюсь внутренне. Ну и вот все в таком духе. Сходили мы с ней пару раз к хмырям в контору, она говорит, типа, знаю, как все вопросы решить. И подмигивает так заговорщицки. Как бы читая между строк, что придется ей отдаться кому-то за эти вагоны. И говорю ей, да ну, Ир, с такими додиками и за целый состав западло было бы в койку отправляться, а тут какие-то два вагона.
А Ирка такая страшноватая баба была, прямо скажем, и рыхлая. Но из тех, которые считают себя королевами красоты. И вот рассказывает мне она - знаешь, говорит, ради меня мужики на все готовы. Я, говорит, однажды ночью играла на фортепиано голая в лунном свете. Есть такие люди, они скажут одну загадочную фразу, чтоб типа им потом сто вопросов пришлось задавать. Ну, я и задала - где играла, почему, зачем? Она говорил - в больнице играла, турецкому хирургу, который моего сына оперировал. Никого просто так не оперировал, запись была на тридцать лет вперед, а для меня сделал исключение. Ну я опять, естественно, деликатно спрашиваю - а что за операция? Даже и не знала, что у нее сын имелся, если честно.
Тут Ирка мне вываливает вагон жутчайшей жути. Сын у нее, рассказывает, родился без гениталий. Вот его этот якобы турецкий врач и оперировал, пришивал все новое. И только за ее игру и лунный свет. Я уже под впечатлением нахожусь, думаю, пора тут разговор прекращать, очень уж личное. А она продолжает. Рассказывает, что отец у нее был какой-то большой начальник, и что-то у него в башке в один прекрасный день щелкнуло, и он взял и зарубил всю семью топором. И сына ее маленького, и бабушку, ее мать, и Ирку бы успел, если б она вовремя не сбежала. Про мужа ничего не сказала, но я даже и спрашивать не стала, до того мне поплохело. И так рассказывает она все это, и подхохатывает, совсем мне не по себе стало.
Когда тебе вываливают вдруг такие жизненные подробности, даже страшно становится, что с ними делать-то? Как с человеком теперь общаться? Ну а она вроде довольная, ничего, не плачет, не горюнится особо, наверное, отработала уже травму, не знаю. К каким-то снова мужикам прицепилась, бизнесменам, на свидания стала ходить, и тоже про рис стала подзабывать. А тут у меня зуб дико разболелся, да так, что уже ничего не помогает, я к родственнику пошла,тпопросила, свиного старого сала за щеку, как в народных рецептах. И правда продержала так всю ночь кусок сала - наутро гадостно так было, словами не передать, и зуб не прошел.
Так вот, звоню Сереге, прошусь домой. По котику заскучала, да и с Иркой стремно было находится, честное слово. Он меня потом еще спросил - она тебе чего-нить рассказывала ТАКОГО? Ну, говорю, если ТАКОЕ - это кровавая бойня, то да. А он вообще как с дуба рухнул, какая такая кровавая бойня, спрашивает? Имелось в виду, рассказывала ли она про их совместные гульки втайне от серегиной жены, это вот было ТАКОЕ. Так что я до сих пор не знаю, придумала она все это, или нет.
Ладно, говорит Серега, ты приезжай, она там сама разберется. Я бегом на вокзал, а там незадача. Не то война в Абхазии, не то предвоенное состояние, куча беженцев на вокзале, билетов нет и не будет никогда. Я в панике, а домой же хочется еще больше, когда знаешь, что не получится вот так сразу. Нахожу парней-проводников, прошу, возьмите меня за взятку. Они такие высокомерные,типа, какая сумма взятки предлагается, у нас тут народ на чемоданах, семейные и всякие, и всем домой охота. Ну потом сжалились, взяли меня в свою купешку, и вместе со мной двух цыганок молоденьких, и дочку одной из них.
Вот что тут поделаешь? Я сережки в сумку засунула подальше, денег распихала в тайные места и приготовилась к худшему. А цыганки такие лапушки оказались, гадали, истории всякие рассказывали, беляши мне постоянно таскали какие-то. Но руки за все это время ни разу не помыли, поэтому я от беляшей честно отказалась в пользу маленькой цыганочки, а она и довольна была.
И ничего у меня за это время никто не украл, а сережки, которые я спрятала, завалились за подкладку в сумке, да так, что потом пришлось все распарывать, чтоб их достать.
Journal information